Сегодняшний день не был скупым на события, и поэтому, я пожалуй поделюсь некоторыми отрывками. Стоило мне только переступить порог скорой, как меня тут же «обрадовали», что моя машина сломалась, охеренно тяжелое оборудование придется тащить в другую машину, нашего водителя мы сегодня не увидим. Сказать, что я расстроилась — ничего не сказать. Больше всего меня напрягло то, что нужно было перетаскивать 10 кг дефибриллятор.
На первый вызов нас отправили только с кардиографом, видать, оставив все на десерт. Пока мы сидели в машине и ждали водителя(которого я до этого ни разу не видела), к нам подошел «наш мужик» и сказал, что это единственный вызов на который мы едем без него, ибо потом он нас отбирает обратно. Вообщем, на одну проблему меньше.
На первом вызове, вскрывая ампулу Энапа, я разрезала себе палец. Да что там, разхерачила его. Кровища лилась не плохой струей, чем я нисомненно напугала мужчину, которому оказывала помощь. Вместо вызывающего — помощь стали оказывать мне. Порез был очень глубоким, и по моему, достал до самой кости. Так что в дальшейшем инъекции я ставили не привычными указательным и большим пальцами, а большим и средним. После, на станции, М. переодически менял мне повязки, т.к. они постоянно были в крови. Самое печальное то, что я не чувствую полностью кончик пальца, видимо повредила нервные окончания.  Из за моей незначительной, но очень болезненной травмы, мужской коллектив, переодически носил мне ящик, причитая и жалее меня. Я себя чувствовала дошкольником, но мне это нравилось.

---

Но все же, некоторые перегибали палку, позволяя себе ущипнуть меня, потрепать за щеку. Как сказал один товарищ:«Ты похожа на милого хомячка, тебя хочется затискать». После этого, я старалась реже выходить из своей комнаты отдыха, дабы не быть измученной и защипанной до синяков.
Ну и М., жег сегодня не по детски. Он продолжил свою безумную теорию того, что я состою в порочной связи со своим водителем, ну или хотя бы, что кто то, кому то да нравится. Все началось с утра. Первая идея, которая посетила его больную голову: «Его рубашка, в тон твоим штанам от костюма. Он по любому тщательно подбирал. Это судьба.», а штанишки у меня розовые. Более бредовое, из его рта, по моему, еще не вылетало. Но чем дальше, тем только хуже. Теперь любой взгляд и шутка в мою сторону, со стороны водятла, расценивается, как попытка лешить меня чести на рабочем месте. Я не знаю, что еще придумает М., как он всегда говорит:«Мне со стороны виднее.»